Слова ранят и слова лечат, в одно время они приносят страдание, в другое избавление. В силу привычки, которая вырабатывалась годами, мы связали слова со своими переживаниями. Когда я говорю слово «нос», какая-то часть моей психики бессознательно, почти незаметно от моей личности касается его вниманием. Когда я говорю «страдание», я не испытываю конкретной боли, но ее отголосок мимолетно проносится в сознании. Чем конкретнее слова отражают содержание психики, тем ярче проявляют ее содержимое. Если вас приравнивают к грязи, какое-то глубоко подавленное переживание, которое с этой грязью ассоциируется, может проснуться отголоском боли. Порой, чем энергичнее человек отрицает в себе какое-то качество, тем ярче именно это качество в нем проявлено в подавленном виде. Подавление – один из механизмов психологической защиты. И здесь, опять же я не уверен, что мое субъективное понимание этого процесса сходно с пониманием, которое в подавление вкладывают психоаналитики. В силу многолетних самонаблюдений, я рассматриваю подавление как глобальный процесс, при помощи которого человек отрицает реальность, что в конечном итоге и является причиной всех его страданий. И работа именно с этим процессом может привести к избавлению от страданий.
Эта практика хороша тем, что вам необязательно копаться в вашем прошлом, и выуживать оттуда конкретные ситуации. Вы работаете с переживаниями напрямую. Но эта практика подойдет далеко не каждому. Для ее использования человек уже должен обладать определенным уровнем трезвости и чуткости. И потом, как я убедился, многие блоки все-таки гораздо проще прорабатывать при помощи вербальных методов, в разговоре, раскрывающем суть привычных заблуждений. Наверное, не зря природой даны такие инструменты?
Честность с собою, помогает вскрывать психические блоки, поэтому в психологическом консультировании так важна откровенность клиента. Но требовать этой откровенности никто не в праве. Человек должен сам дозреть и захотеть решать свою проблему. В противном случае, вскрывая чужую рану, можно получить по шее столкнуться с нежеланием и неготовностью человека с этими переживаниями работать. Если готовности переваривать подавленный материал еще нет, но защитный механизм подавления уже нарушен, человек будет всеми силами пытаться этот механизм восстановить. Восстановление таких защит – процесс утомительный, но порой – уместный.
Если мы работаем со страданием, разбираем саркофаг, который сами наложили на свою маленькую дымящуюся психическую АЭС в раннем детстве, вскрытая тупая боль в какой-то момент перерастает в острую боль. Иногда это – унижение, стыд, страх, испуг, или отчаяние, иногда – целое скопление противоречивых переживаний, которые детская психика переваривать отказывалась, и в итоге упрятала в бессознательное. Очищение, избавление, катарсис происходят через обострение «болезни». Не зря японцы говорят, что «страдание – это семя радости».